Это было недавно, это было давно

     Всё произошло в течение каких-то двух десятилетий. Но за это время была перевёрнута с „лёгкостью необыкновенной“ огромная страница нашей истории, нашей судьбы. И молодому поколению уже непонятно, как жили люди раньше за пределами этих двадцати лет. А старшим очень трудно, порой невыносимо приспосабливаться, доживать в другом времени, наступившем так внезапно и так нежданно.
     Вслушаемся в голоса далёкого близкого. Герою моего очерка Анатолию Владимировичу Костикову 22 апреля исполнилось бы 85 лет. И чтобы точно передать время, в котором он жил, воспользуюсь для начала двумя эпизодами из книги В.Ф. Топоркова (Воронеж, 2002 г., с. 212-214).
     Оба они — и старший по возрасту Костиков, и Топорков, прошедший в сжатые сроки богатый путь журналистской, советской, партийной и писательской деятельности, — современники и сподвижники поколения созидателей.
     Вот что пишет В.Ф. Топорков: „Иногда Анатолий Владимирович мог даже обескуражить своей крестьянской психологией, своеобразным подходом к людям“. И далее автор рассказывает,

как, будучи первым секретарём Добровского райкома КПСС, он по долгу службы решил побывать в хозяйстве А.В. Костикова, посмотреть, как идёт уборка урожая. Предупредил о своём визите по телефону. Но председатель сказал, что комбайны в этот день на поле не выйдут, так как ожидаются дожди, а колхозникам давно пора выдавать сено. И что они настойчиво напоминают об обязательствах, а особенно „жмут“ механизаторы. „А если до дождя людям сено не отдать, будет, сами понимаете, скандал. По-другому я поступить не могу“.
     И всё-таки секретарь съездил в колхоз в назначенное им время и застал председателя на кормовом поле. На следующее утро поехал туда вновь. Сено уже было вывезено, видимо, работали и ночью. Уборка оставшегося овса шла полным ходом. И опять председательский „газик“ стоял на краю поля.
     И ещё один конкретный пример авторитарной демократии. Однажды в Добром, в кабинете первого секретаря райкома партии, раздался звонок: „Товарищ Топорков, у вас колхоз Свердлова кто возглавляет?“ Звонил первый секретарь Липецкого обкома партии Юрий Алексеевич Манаенков. Обычно он обращался

так: „Привет, Володя!“ И ещё он прекрасно знал председателя путятинского колхоза. Как-то приехав туда и увидев исключительно хорошо поставленную работу на животноводческой ферме, сказал: „Я ещё такого не видел. Буду присылать к вам людей для обмена опытом“. Ну а сейчас по его тону и официальному обращению В.Ф. Топорков понял, что его ждёт серьёзный разнос, и услышал продолжение: „Вот передо мной телеграмма из этого колхоза: „Сегодня пятое сентября, дети пошли в школу, а колхозникам не выдали зарплату“. Топоркову пришлось повиниться и пояснить, что председатель колхоза здесь не причём, что это он дал команду закрыть колхозные бухгалтерии, а людей направить на уборку свёклы. „Хорошо, — сказал Манаенков, — через два дня соберём бюро обкома и вычистим из партии Вас“.
     Реакция последовала моментальная. Первый секретарь райкома партии отдал необходимые распоряжения, и зарплату выдали тотчас. Вот такая она была, авторитарная демократия в действии: народ всегда знал, к кому в случае чего можно обратиться, когда даже председатель оказывался бессильным.
     Эти очень типичные для советской действительности сюжеты хорошо памятны людям старшего поколения. Имелась подлинная

вертикаль власти с её требовательностью и предельной ответственностью. И никакие приятельские отношения и прежние заслуги не могли оправдать безоглядный субъективизм в руководстве. Но ради истины следует отметить, что очень многое зависело от единоличной воли самого высокого руководства. Отсюда и все беды. И не только в нашей стране. А народная мудрость не зря предостерегает: „Рыба гниёт с головы“. И не вина, а беда людей, что они не могли докричаться: „Эй, вы там, наверху, что же с нами делаете?“ Об этом напоминал лишь великий Шолохов Хрущёву, разорившему сельское хозяйство. Ну а Шолоховы не в каждой деревне рождаются.

          далее...Вначале была дорога